Пропаганда однополых отношений — условие
европейской интеграции
Визы и геи
5 февраля в интервью польской «Газете выборчей»
министр иностранных дел Украины Леонид Кожара сказал, что одним из условий,
поставленных ЕС для отмены визового режима, является внесение в КЗоТ положения,
которое запрещает дискриминацию, в том числе на основании сексуальной
ориентации. «Без закона, который запрещает дискриминацию геев, мы не сможем
двигаться путем отмены виз». Он признал, что принятие этого документа будет
непростым, но резюмировал: «Думаю, что воля к дальнейшей интеграции с ЕС
перевесит разногласия по вопросу гомосексуалистов, и этот закон будет принят».
Предугадать сопротивление парламента несложно. Ведь
прошлая Верховная Рада в минувшем октябре приняла в первом чтении поддержанный
всеми тогдашними фракциями закон о запрете пропаганды гомосексуализма,
официально именуемый «Об изменениях в некоторые законодательные акты
(относительно защиты прав детей на безопасное информационное пространство)».
Понятно, что для многих читателей тема является крайне
скользкой. Ибо до недавнего времени говорить «про это» было не принято в СМИ во
всем мире. Но сейчас проблема превратилась из медицинской в политическую.
Автор этих строк — решительный противник каких-либо
фобий и дискриминации по сексуальному признаку. Однако, думаю, практика
европейской недискриминации (точнее — антидискриминации) по отношению к геям
вызывает ряд вопросов и у таких же терпимых людей.
Двойной стандарт толерантности
Первый вопрос связан с разным пониманием толерантности
по отношению к разным явлениям. Так, в случае с религией западная толерантность
означает вытеснение религиозного из публичной сферы: дескать, демонстрация
одной религии ущемляет чувства приверженцев религий других. Отсюда —
исчезновение христианской символики из мест, где она традиционно
присутствовала, запрет каких бы то ни было религиозных символов в общественных
учреждениях. Так, во французские школы нельзя приходить одетыми по канонам
ислама, а христианские кресты и еврейские звезды Давида можно носить только под
одеждой. В ряде городов Запада местные власти по тем же причинам отказываются
устанавливать рождественские елки. Более того, само слово «Рождество»
толерантно изгоняют из официального обихода, заменяя его словом «праздник».
Вот как, например, описывается нынешнее Рождество в
крупнейшем городе западного мира: «любой посетитель Нью-Йорка моментально
окунается в атмосферу праздника спешащих за покупками женщин и мужчин, одетых в
Санта-Клаусов тусовщиков, разноцветных огней и висящих повсюду надписей...
Happy Holidays! В любом супермаркете продавцы тоже поздравят вас не с
Рождеством (Merry Christmas), а с праздниками вообще» (www.terra-america.ru).
Т. е. дехристианизация главного праздника христианского мира утвердилась и в
частном бизнесе страны, основанной пуританами.
И все потому, что, как пишется в той же публикации,
«нельзя в праздник обижать чувства отмечающих, а отмечают этот праздник и
нехристиане. Как следствие и принятые атрибуты христианства тоже не должны быть
на виду. Как ... сказал директор по производству компании American Christmas
Игорь Кочан: в Нью-Йорке в качестве декорации нельзя использовать не то что
фигуры религиозных персонажей или просто ангелов, даже звезды на елки вешать
категорически запрещается (единственных ангелов можно увидеть на Rockefeller
Plaza, и лишь потому, что они находятся там с пятидесятых годов и представляют
историческую ценность)».
Впрочем, и сама елка в частном доме начинает выглядеть
как политический акт: «Один из нью-йоркских христианских лидеров недавно
призвал прихожан специально купить елки, тем самым открыто показывая
приверженность своей вере в это «новое время угнетений».
А нужна ли такая толерантность европейским и
американским мусульманам? Социологии встречать, к сожалению, не приходилось. Но
представляется, что для наи-более нетерпимых из них все равно неприемлемо, что
выходные дни, как их ни назови, приурочены к исторически христианскому
празднику. Тогда как наиболее терпимые никак не будут стеснены в том, что этот
праздник и официально будет именоваться Рождеством. Например, популярная и в
арабском мире, и во Франции, где она живет, алжирская исполнительница Суад
Масси поздравила читателей своей странички в Фейсбуке именно с Рождеством, хотя
за два месяца до этого большое внимание на той же страничке уделила своему
празднованию Курбан-Байрама.
Вот, казалось бы, естественная формула терпимости в
религиозных вопросах — не скрывать своей веры и с уважением относиться к людям
с иными религиозными воззрениями. Такую формулу инстинктивно разделяют
большинство культурных людей в нашей стране.
Что же касается вопросов сексуальных, то здесь у нас
сформировался другой моральный подход, связанный с тем, что эта сфера
традиционно не выставлялась напоказ. Терпимость здесь основана на убеждении,
что неэтично как «лезть в постель» к другим людям, так и вываливать обществу
подробности своей интимной жизни.
Западная же толерантность в гомосексуальном вопросе
означает совсем иное, чем в случае с религией. Не просто признание за геями
права на соответствующее сексуальное поведение, но прежде всего — на признание
права демонстрировать свою ориентацию, т. е. лезть со своими постелями в
общество. Мерилом толерантности и демократичности становится проведение
гей-парадов.
То есть западная толерантность исходит из того, что
демонстрация одной религии недопустимо ущемляет чувства приверженцев других
конфессий, а демонстрация гомосексуализма — это, мол, как раз ущемление
допустимое. Говорить о том, что ущемления нет, будет лицемерием — ведь все
традиционные религии выступают против этого явления.
Гей-лобби сильнее прочих
Еще один вопрос. Гомосексуализм — одна из форм нетрадиционных
сексуальных отношений. Но есть люди, которые предпочитают менять сексуальных
партнеров или же имеют постоянные отношения с несколькими, так что впору
говорить о наличии у них нескольких супругов или нескольких семей. Почему их
положение не занимает западные демократии, почему они сами не выходят на
демонстрации, требуя признания своих прав? А ведь эти демонстрации тоже
представляли бы собой яркое зрелище.
На Западе утверждается, что гомосексуалистам надо дать
пространство открыто показывать свои чувства, поэтому, дескать, и нужны
гей-парады. Но почему натуралы должны сдерживать свои чувства и отказывать
себе, скажем, в демонстрации традиционной любви на главных улицах и площадях?
Может, и до этого дойдет лет через 40, во всяком
случае ряд политологов и философов считают, что к 2050-му на выборах в США
приверженцы полигамии и полиандрии будут играть столь же важную роль, как
играют сейчас представители сексуальных меньшинств. Но пока этого нет.
А ведь мусульманским странам исторически присуще многоженство.
И если западные государства отказываются от своего христианского наследия,
признавая однополые союзы, то разве не логичным будет признать допустимой также
полигамию (по крайней мере для представителей определенных конфессий) и
проявлять и по отношению к полигамии не меньшую толерантность? Тем более что по
большому счету полигамия ближе к традиционному принципу брака как союза между
мужчиной и женщиной (если, конечно, абстрагироваться от количества мужчин и
женщин в таком браке) и де-факто она существует на Западе, в том числе не
только среди многих мусульман, но и среди мормонов. Но, как очевидно, принцип
моногамии брака оказывается гораздо сильнее принципа брака как союза мужчины и
женщины. Почему?
Ответ на этот и другие вопросы, на мой взгляд, дает
характеристика гомосексуалистов видным православным богословом протоиереем
Александром Шмеманом: «Не случайно общим у всех гомосексуалистов является
эгоцентризм (не обязательно эгоизм), невероятная занятость собою, даже если
эгоцентризм совмещается с предельным «любопытством» и видимой открытостью к
жизни. «Нормальный» человек может быть и часто бывает «развратником»,
«распущенным». Недавно появились книги о «половой жизни» Кеннеди, якобы не
пропускавшего ни одной секретарши. И все же так очевидно, что не в этом, не в
«грехах» — была жизнь Кеннеди. У гомосексуалистов, однако, их гомосексуализм,
даже если он и не есть низменный «разврат», так или иначе окрашивает собою все
в их жизни: творчество, «служение», решительно все. Окрашивает и, в каком-то смысле,
определяет».
Т. е. гомосексуалистам куда важней заявить о своей
половой особенности, нежели приверженцам других форм нетрадиционных сексуальных
отношений. Потому-то последние не создали своего лобби. Тогда как
гомосексуальное лобби сейчас оказывается явно сильнее христианского лобби.
Только этим и можно объяснять то, что для Запада символом религиозной
толерантности являются елки без звезд и ангелочков, а символом сексуальной
толерантности — гей-парады на главных улицах столиц.
Запрет пропаганды: миссия невыполнима?
С учетом господствующих в нашем обществе ценностей
понятно стремление многих людей оградить хотя бы несовершеннолетних от наплыва
того, что обычно именуется пропагандой гомосексуализма. Показательно, что
соответствующий законопроект в прошлом созыве Верховной Рады подали
представители всех ее основных политических сил (не было среди авторов лишь
депутатов от Народной партии). Такое случалось крайне редко. Еще реже бывало,
чтобы резонансный закон не встречал возражений в сессионном зале. Будь там
побольше депутатов, он бы получил и конституционное большинство, а не 289
голосов.
Впрочем, не буду анализировать текст этого документа:
раз прошлая Рада не завершила его принятие, значит, в Раде нынешней его не
могут рассматривать во втором чтении. Потребуется снова подавать аналогичный
документ, который и будет проходить полную процедуру. Это создает шанс
основательно усовершенствовать закон, чтобы не «наломать дров», а последнее,
увы, несложно при подходе к столь тонкой теме. Но все же, как бы ни работать
над ним, вполне легитимная цель защитить несовершеннолетних от пропаганды
гомосексуализма отныне выглядит в наших условиях недостижимой.
И причина не в Украине как таковой, а в современном
мире. Ибо то, что мы именуем пропагандой гомосексуализма, отличается от
пропаганды других явлений, которые считаются в нашем обществе негативными.
Например, насилия и жестокости.
Где — в обычном понимании — происходит пропаганда
насилия? Прежде всего в кинофильмах, в которых смакуются сцены убийств,
истязаний или физических страданий вследствие стихийных бедствий. Да, и
реальная жизнь полна насилия, и новости на телевидении и в других видах СМИ
постоянно сообщают о терактах, убийствах, катастрофах.
Но такие сообщения не воспринимаются большинством
населения как пропаганда насилия. Ибо одно дело просто сообщить, что, например,
в Харькове убили и обезглавили судью и его семью, дав видеоряд без изображения
обезглавленных тел. Другое дело — показывать эти тела.
Такие подробности не приняты в теленовостях как у нас,
так и за рубежом. Их смакование — удел специфических фильмов, показ которых в
абсолютном большинстве государств ограничен для несовершеннолетних.
То же самое еще с большим основанием можно сказать о пропаганде
откровенной эротики. Ведь в новостях у нас эротическая тема практически
отсутствует.
А вот тема секса в западных новостях — это в основном
тема гомосексуализма. То в одной стране разрешают однополые браки, то в другой
стране этот вопрос обсуждается в предвыборной кампании, то в такой-то столице
прошел гей-парад, а где-то, наоборот, его запретили, то премьер-министром или
лауреатом престижной премии стали гей или лесбиянка.
Наблюдается любопытная закономерность: если в крупной
европейской стране меняется лидер, то новостийные программы или каналы,
например «Евроньюс», конечно, сообщат о его (или ее) супруге. Если же речь идет
о смене лидера в небольшом государстве, то о его личной жизни упомянут лишь в
том случае, если в ней есть что-нибудь эдакое, скажем, наличие пяти или больше
детей либо нетрадиционная сексуальная ориентация.
Такое внимание к проблеме и воспринимается у нас
многими как пропаганда гомосексуализма. Думаете, это невежественный подход? Да,
существует много определений понятия «пропаганда». Но полагаю, что правомерно
говорить о пропаганде какого-либо явления в тех случаях, когда этому явлению
уделяется больше внимания, чем надлежит ему уделять, по мнению общества, или же
больше внимания, чем уделяют ему другие источники информации. Например, если
некая радиостанция начнет систематически транслировать классическую музыку, то
правомерно будет говорить, что она пропагандирует музыкальную классику.
Комментируя принятие в первом чтении закона против
пропаганды гомосексуализма, тогдашний спикер Владимир Литвин сказал:
«Нетрадиционные связи и отношения нужно было бы оставить исключительно той
узкой группе людей, которые этим живут, а не набрасывать на общество».
И с этим мнением согласны большинство жителей Украины.
Они не хотят, чтобы тема гомосексуализма присутствовала в ведущих СМИ, легко
доступных детям и подросткам. Им она так же неприятна, как вид отрезанных
голов. Но на Западе гомосексуализм — это часть повседневной повестки дня, его
так же «набрасывают на общество», как, например, колебания курсов акций или
матчи Лиги чемпионов. И вот здесь-то и есть главная проблема. У нас считают,
что об этом говорить не обязательно, а там убеждены — об этом говорить
необходимо.
Поэтому ограничить явление, именуемое у нас
пропагандой гомосексуализма, можно только ограничив доступ к западным СМИ (а
они присутствуют у нас и на понятных всему населению языках — например,
«Евроньюс» или ВВС) и фильтруя в наших массмедиа информацию из этих СМИ и с
Запада вообще. А это выглядит нереальным.
При этом исчезновение в СМИ темы гомосексуализма как
проблемы западного общества имело бы и очевидные минусы, ибо тогда образ Запада
явно искажался бы. Ведь современную Европу так же невозможно представить без
обсуждения гомосексуальных проблем, как средневековую — без обсуждения проблем
религиозных. И в атеистическом государстве, каковым являлся Советский Союз, в
ходе изучения истории нельзя было обойти тему Варфоломеевской ночи, а поэтому
приходилось говорить о различиях между католиками и гугенотами.
И даже если современные западные дискуссии по
гомосексуальному вопросу освещать только негативно, все равно это окажется
разрывом со сложившимся ранее стереотипом о том, что «стыдную» тему надо
игнорировать. Такое освещение будет восприниматься и как фактическая пропаганда,
ибо создаст эффект запретного плода.
Поэтому, увы, от фактической пропаганды
гомосексуализма никуда не денешься, ибо она обусловлена в первую очередь
доминированием Запада в современном мире. А это доминирование означает не
просто господство в информационном пространстве. Это господство — лишь
производное от того, что Запад как наиболее развитая часть современного мира
(по меньшей мере экономически развитая) определяет повестку дня всего мира и
делает свои проблемы всеобщими.
Евроинтеграторы, не знающие Европы
Хотя от пропаганды гомосексуализма никуда не деться,
степень ее присутствия все же может быть различной. Одно дело, когда в
теленовостях сообщают о разрешении гомосексуальных браков в Великобритании и
Франции, и другое — когда в обычных передачах постоянно муссируется эта тема.
Моя хорошая знакомая живет в Германии. Она толерантна
к однополым отношениям, но и ее раздражает, что на телевидении, в том числе и в
детских передачах, которые смотрит ее внучка, постоянно идет речь о геях и
лесбиянках. Евроинтеграция означает, что и на нашем телевидении неизбежно будет
то же самое.
Ибо степень пропаганды гомосексуализма в СМИ зависит в
первую очередь от степени сближения с Европой. И странно, что этого не понимали
инициировавшие законопроект депутаты, которые, за исключением коммуниста
Евгения Царькова, были сплошь из евроинтеграционных сил: «регионалка» Юлия
Ковалевская, бютовец Павел Унгурян, нунсовка из большинства Екатерина
Лукьянова, нунсовка из оппозиции Лилия Григорович и бывший «регионал», ставший «реформистом»
Тарас Черновил. А среди поддержавших документ были и такие видные и
непоколебимые приверженцы европейского выбора, как Андрей Кожемякин, Сергей
Терехин, Николай Катеринчук, который даже собственную партию окрестил
Европейской.
И это, честно говоря, озадачивает. Ведь прежде всего
от наших евроинтеграторов следовало бы ожидать знания и понимания Европы. А
получается, что они не ведают, что свобода пропаганды гомосексуальной
ориентации является одной из главных ценностей современной европейской
цивилизации, и что вообще о гомосексуализме на Западе надо говорить не только
как о специфическом половом поведении, но и как о господствующем идеологическом
«-изме», наподобие консерватизма, либерализма и т.д. Только в отношении к этому
«-изму» там полный консенсус правых и левых.
Неужели наши евроинтеграторы не могли представить, как
отреагируют в Европе на их законопроект, и надеялись, что Украина может войти в
Европу на своих условиях, без признания общеевропейской ценности гомосексуализма?
Таким образом вся «европейскость» не уберегла этих политиков от
межцивилизационного непонимания. А такое непонимание не раз приводило к
трагическим последствиям. То туземцы в тропиках радушно встречали белых
пришельцев, видя в них посланцев богов, и получали рабство и «огненную воду».
То наивные белые путешественники отправлялись с распростертыми объятиями к
другим туземцам, в которых видели добрых детей природы, и доставались этим
«детям» на ужин.
В нашей ситуации непонимание не так трагично. Более
того, теоретически есть возможность, что, увидев европейскую реакцию на этот
закон, упомянутые политики прозреют и поставленные перед выбором — Европа или
запрет пропаганды гомосексуализма — изберут последнее. Но поверить в такой
вариант трудно. Напротив, в традициях нашей политики иное: скорее, если бы
авторы законопроекта о запрете пропаганды гомосексуализма, сориентировавшись,
стали бы расхваливать гомосексуальные ценности современной европейской
цивилизации.
Впрочем, не будем опережать события, посмотрим, как
отреагируют различные фракции парламента, когда слова Кожары материализуются и
будет внесен соответствующий законопроект. А пока попробуем ответить на ряд
вопросов, которые ставит эта скользкая тема.
Достижения пропаганды, зафиксированные
социологией
Противники закона о запрете пропаганды гомосексуализма
утверждают, что сексуальная ориентация дается человеку биологически, едва ли не
от рождения, поэтому вовлечь кого-либо в гомосексуализм путем пропаганды
невозможно. Согласно тому же мнению, гей-парады нужны, дабы показать
большинству общества, что геи такие же обычные, как и гетеросексуалы, люди, а
не извращенцы-педофилы.
Увы, не все так просто. Согласно обнародованным в
октябре прошлого года данным института Гэллапа (США), 6,4% американцев в
возрасте от 18 до 29 лет идентифицировали себя как представители ЛГБТ
(аббревиатура от «лесбиянки, геи, бисексуалы, транссексуалы) сообщества. А
среди их соотечественников в возрасте старше 65 лет таковых лишь 1,9%.
А вот другие данные той же социологической службы,
которые касаются лишь мужчин. В период с 1988-го по 1992 г . среди мужчин —
приверженцев демократической партии 2,8% имели на протяжении последних 12
месяцев сексуальные контакты с лицами своего пола. В электорате республиканцев
доля таких избирателей составила 1,8%. В период же с 2000-го по 2006 г . доля
гомосексуалистов среди демократических избирателей выросла до 6,6%, а среди
республиканских — до 2,1%.
Поскольку электорат двух крупнейших американских
партий примерно равен, то следует считать, что за полтора десятилетия доля
гомосексуалистов среди населения выросла почти вдвое (с 2,3% до 4,3%). Ясно,
что это произошло благодаря смене поколений: чем моложе избиратели, тем выше
среди них доля геев. А такая тенденция и такая возрастная структура американского
ЛГБТ сообщества как раз приводит к мысли, о том, что число подобных людей
выросло и благодаря сложившейся моде на гомосексуализм. Да, рост связан и с
тем, что в старшем поколении американцев, видимо, немало людей подавляли в себе
нетрадиционную ориентацию, а некоторые из них стесняются признаться в ней
социологам и сейчас. Но все же одними этими факторами увеличение числа геев
объяснить невозможно. Безусловно, свое дело делала и пропаганда.
Ведь социальный фактор играет важнейшую роль в
формировании пристрастий людей. Даже там, где биологическое начало является
ведущим. Если бы в сексуальных отношениях все определялось одной биологией, то
отношения людей в этой сфере были бы одинаковыми в разное время и в разных
цивилизациях.
Но одно дело, когда в школах учителя не освещают темы
гомосексуализма, и совсем другое, когда с 7 лет (именно с такого возраста в
ряде стран включают в учебную программу сексуальное образование) объясняют, что
однополая семья — это нормально.
Так, видный российский американист Дмитрий Дробницкий
прогнозирует бурный рост подросткового гомосексуализма в случае повсеместной
легализации однополых браков в США (сейчас они возможны лишь в 9 штатах):
«Учитывая исключительную социальную активность ЛГБТ-сообщества, несложно
представить, как то, что раньше считалось девиацией, станет подаваться как
наиболее безопасное и наиболее романтичное времяпрепровождение, тем более что
риск ранней беременности при этом полностью отсутствует»
(www.terra-america.ru).
Гей-парады же как минимум по двум причинам не способны
убедить традиционную часть общества в том, что геи такие же обычные люди, как и
гетеросексуалы, а не извращенцы. Первая причина — большинство людей считают,
что какие-либо сексуальные пристрастия не являются серьезным основанием для уличных
шествий. И, во-вторых, обычность внешности гея или лесбиянки (хотя на Западе на
таких маршах они как раз любят выглядеть необычными) мало влияет на отношение к
ним, ибо в обществе знают, что и многие преступники (например, педофилы), как
правило, в повседневной жизни выглядят обычными людьми.
Нет, я никоим образом не хочу представить геев
педофилами. Я готов поверить, что абсолютное большинство из них отрицательно
относятся к этому извращению. Однако надо признать, что такое восприятие людей
нетрадиционной ориентации порождено не только предрассудками в отношении к ним.
К подозрениям подталкивает и позиция части идеологов гомосексуализма.
Например, берем доклад московской Хельсинкской группы
«Положение лесбиянок, геев, бисексуалов, трансгендеров в Российской Федерации.Последняя четверть 2011 — первая половина 2012». В нем на трех страницах
(16—18) приведен перечень вех «политики традиционалистского реваншизма»,
которую докладчики, естественно, осуждают. Среди этих вех есть и такой пункт:
«2012 год: ужесточение наказания за преступления против половой
неприкосновенности детей вплоть до химической кастрации». Да, можно спорить о
том, нужна ли такая кара, эффективна ли она и т.д., но в контексте другого
документа. Однако для чего поднимать эту тему в документе, посвященном
проблемам ЛГБТ сообщества, если в других случаях старательно доказывается, что
гомосексуалисты — не педофилы? Значит, мы имеем дело с характерной —
фрейдовской — оговоркой.
Нельзя не обратить внимание и на наличие давно
сформировавшегося педофильского лобби на Западе. Оно, разумеется, состоит не
только из представителей нетрадиционной ориентации. Но все же именно к такой
ориентации относился самый известный представитель данного лобби ныне покойный
голландский сенатор Эдвард Бронгерсма, который посвятил свою карьеру оправданию
отношений зрелых мужчин с несовершеннолетними мальчиками. После его смерти (в 1998 г .) огромный архив, по
завещанию покойного, был передан специальному институту, который изучает
проблему. Правда, иллюстративная часть архива была в основном конфискована
голландской полицией как порнографическая (что же там такое было, что
шокировало даже правоохранителей этой сверхлиберальной в сексуальном плане
страны?!).
Толерантность не сделает Европой
Допускаю, что «креативная» часть общества, для которой
вопрос однополых отношений сам по себе не интересен, может исходить из такой
позиции: «Европа живет лучше нас. В Европе государство и общество признают
права гомосексуалистов. Следовательно, если на Украине их права будут
признаваться, это будет шагом к созданию у нас европейского морального климата,
а значит, легче начнут решаться и другие проблемы».
Но это заблуждение. Исследования центра Пью,
проведенные в 2002—2007 гг. (pewglobal.org), показали, что отношение общества к
гомосексуалистам в Бразилии, Мексике, Перу и на Филиппинах лучше (хотя до стран
Западной Европы эти государства не дотягивают), чем в США или Польше. Однако
именно в Бразилии, Мексике, Перу и на Филиппинах сохраняется масса социальных
проблем, например, коррупция и молодежная преступность. А Мексика как раз в
последние годы обнаружила черты несостоявшегося государства, ибо фактический
контроль над рядом ее регионов — несмотря на отчаянное сопротивление
правительства — перешел к наркомафии.
Также нельзя предполагать, что европейские стандарты
толерантности к гомосексуалистам автоматически улучшат проблемы с другими
меньшинствами и гуманизируют общество в целом. Если мы ориентируемся здесь на
Европу, то мы передоверяем ей право указывать, кого надо защищать, а кого не
надо. А она это будет делать, пользуясь своими двойными стандартами, что ясно
было видно по тому, сколь различно Венецианская комиссия оценила роль
государственного языка в своих заключениях по языковому законодательству
Словакии и Украины.
Мало будет и КЗОТа, и гей-парада
И наконец, является ли чистой формальностью включение
в КЗОТ положений о запрете дискриминации гомосексуалистов? Ведь, с одной
стороны, эта дискриминация и так никакой правовой нормой не предполагается. А с
другой — в наших условиях общие антидискриминационные нормы, прописанные в
Конституции, не работают в отношении каких бы то ни было уязвимых групп.
Самодурство работодателей не имеет границ. Да и, кроме того, действительно
трудно доказывать, что человеку отказали в работе именно по дискриминационным
мотивам.
Но эта норма предполагается как бы «на вырост». Кроме
того, раз ЕС на ней настаивает, значит, он будет думать, как контролировать ее
соблюдение. И с развитием нашего государства, с увеличением над ним
европейского контроля и с учетом влияния международного гомосексуального лобби
эта норма неизбежно будет работать и даст тот же эффект, что дает так
называемая «позитивная дискриминация» в США, где уволить плохо работающего
чернокожего или женщину крайне сложно.
Наконец, мы не знаем, что именно требует Евросоюз.
Возможно, Кожара, как нередко бывает с нашими чиновниками, эти требования
представил в смягченном виде. Но в любом случае сближение с Евросоюзом
потребует новых сексуальных реформ.
В июне прошлого года хорватский премьер Зоран
Миланович с трибуны ПАСЕ оправдывался, отвечая на вопрос норвежского депутата.
Дескать, и в Загребе, и в Риеке с гей-парадами полный порядок. И только в
Сплите проблемы возникают. Ему это очень больно, поскольку Сплит родной город
премьера, но надо действовать осторожно и постепенно.
1 июля нынешнего года Хорватию должны принять в
Евросоюз несмотря на проблемы сплитских геев (хотя будь в ЕС Норвегия,
возможно, и возникли бы проблемы). Однако лет 10—15 назад подобный вопрос к
премьеру европейской страны в Страсбурге не прозвучал бы. Поэтому проблему надо
видеть в динамике.
А динамика такова: если подойдет время к вступлению
Украины в Евросоюз, то ее президент и премьер не смогут отделаться фактом
регулярных гей-парадов на Крещатике. И регистрации гомосексуальных браков будет
тогда для Брюсселя уже мало. Потребуется непременное квотирование для геев
должностей во всех органах власти.
Алексей ПОПОВ
Немає коментарів:
Дописати коментар